Может быть, самая странная книга, которую я прочитал за последнее время, — роман Йена Макдональда "Король утра, королева дня". Книга эта впервые вышла в 1991 году, переиздана в 1992-м — и больше не перепечатывалась, хотя и получила несколько премий. Что и понятно: чтение... ну да, странное, как и было сказано, и даже блестящая, безумная, чрезмерная "Дорога Опустошения" меня к этому не подготовила.

Ранний Макдональд — не столько изобретатель, сколько интерпретатор; и если "Дорога", в которой он перенес Макондо на Марс, справилась с двойным грузом, то "Король утра...", снова и снова отсылающий к "Маленькому, большому" и "Лесу мифаго", боюсь, надорвался под ношей неизбежных сравнений. Конечно, Краули несравнимо лучше (в том, что касается правильного финала — тоже); конечно, Холсток был куда худшим стилистом, но сама концепция "мифаго" оказалась достаточно новой и интересной, чтобы выстроить текст.

Чем же примечателен на этом фоне Макдональд? Почему "Король утра" читался с большим удовольствием и увлечением и в итоге оставил такой привкус разочарования?

Читаю роман Йена Макдональда "King of Morning, Queen of Day" (на русский не переводился, в оригинале уже двадцать лет не переиздавался). Дочитаю — напишу подробнее, а пока что — цитата. Одна из глав стилизована под Джойса, а конкретно — под "Цирцею": сон / поток сознания героини, который вдруг прерывается абзацем:

"Песочный человек: Простите, что вмешиваюсь, но я просто хотел бы сообщить, что к этому сновидению не имею никакого отношения. Благодарю за внимание".

А вообще — роман про фотографирование фейри, звездолет с Альтаира, странствия Владимира и Эстрагона до того, как они стали ждать Годо; и еще много о чем.

Есть книги хорошие, есть плохие, есть любимые, а есть — самая редкая категория — те, которые хотелось бы написать самому.

Повести британского фантаста Йена Макдональда, переведенные на рубеже 1990-х/2000-х, мне настолько не понравились — вернее, показались абсолютно никакими, — что на более поздние его сочинения я внимания уже не обращал; но, прочитав аннотации и рецензии на его дебютный роман "Desolation Road" (1988, до сих пор не переведен), я решил дать ему шанс. И не ошибся.

В любой рецензии сказано, что это — гибрид "Ста лет одиночества" и "Марсианских хроник". Джон Клют прибавляет к списку Кордвейнера Смита, для меня совершенно очевидно присутствие Джина Вулфа (первая фраза романа: "Три дня доктор Алимантандо следовал за зеленым человеком через пустыню"; нет, Стивена Кинга, слава богу, в тексте нет).

И все-таки — ничего похожего я не читал; и давно уже ничего не читал с таким удовольствием (после нил-стивенсовской "Системы мира", пожалуй).

О чем же этот роман?

Научная фантастика — и довольно строгая научная фантастика (а в равной степени магический реализм); повествование, ведущееся из перспективы настолько далекого будущего, что "достаточно продвинутая технология неотличима от магии", по закону Кларка. Семейная хроника, исходящая из мифа и в миф возвращающаяся.

Планета Марс — только название ее в первый и последний раз появится в последней строке; обитатели мира называют его просто "земля", а Землю — "Материнским миром".

Восемьсот лет терраформинга (Макдональд использует термин "manforming" — как бы это перевести?) — но не сразу понимаешь, что восемьсот лет марсианских, а земных — в два раза больше. (Окончательно доходит это, когда вскользь сообщается, что возраст совершеннолетия — десять лет.)

Города и поселения, разбросанные по девяти континентам; поклонение безмерно далекому Панарху и святой Катерине, "Блаженной Госпоже Фарсидской" (опять-таки, мы далеко не сразу узнаем, что эта женщина — "Зови меня просто Кэти!" — сотни лет назад перенесла свое сознание в компьютер и с тех пор управляет терраформингом планеты).

Один городок посреди пустыни, основанный ученым путником и сбрендившим искусственным интеллектом с суицидальными наклонностями. Городок, который, вообще-то, должен был называться "Destination Road", но доктор Алимантандо малость перебрал в день наречения имени, и язык его плохо ворочался...

И люди, которые случайно попадают в Дорогу Опустошения, но остаются там на десятилетия, а то и навсегда, — от Раджандры Даса, который умеет обаять любой механизм, до Анастасии Тюрищевой-Марголис, более известной как The Babushka.

Зеленый человек, путешествующий во времени так, как мы путешествуем в пространстве. Механические ангелы, которых производят в городе Архангельске. Глен Миллер, король новой музыки (тот самый Глен Миллер). Ребенок, выращенный в кувшине и подмененный на плод манго. Старики, превратившиеся в деревья. Призрак в кристальном шаре. Руконогий музыкант, чья гитара вызывает дождь, первый за тысячи и тысячи лет. Хозяин странствующей "Образовательной Экстраваганцы" — человек, чье сознание перешло в поезд на токамаковой тяге. Мастер убийственного сарказма, живущий у корней Первого Древа, посаженного самой святой Катариной. Лучший игрок в снукер во всей вселенной, который однажды сыграл с самим дьяволом, причем ставкой, конечно же, была душа. Безжалостный менеждер Джонни Сталин, сын Джозефа Сталина. Комета, летящая прямо к Дороге Опустошения, спастись от которой можно, только изменив прошлое. Зеркальный тахионный лабиринт, который показывает все мыслимые варианты будущего — и будущее человека определяется тем, в какую сторону он пойдет. Профсоюзы и террористы. Война четырех женщин, две из которых хотели сохранить мир, а две — перекроить по своему образу и подобию. Солдат, чья судьба была предопределена до такой степени, что, стоило его матери взять новорожденного на руки, как она уже знала, что ему суждено стать вторым пулеметчиком боевой машины парламентариев в битве за Дорогу Опустошения. Гобелен, на котором выткана вся история Дороги. Зеленый человек.

В этой книге возможно все, что угодно, — и ничто не кажется произвольным. Она состоит из коротких главок-миниатюр — и не рассыпается на куски. Чертовски обаятельный стиль, полный неологизмов, игры словами, неожиданных сравнений, аллитераций и ритмов.

Конечно, закончится всё ураганом, который сметет Дорогу Опустошения, — но это еще не конец. Финал изящно закольцовывает повествование в духе Вулфа и Хайнлайна (прямые отсылки к "Книге Нового Солнца" и "По собственным следам"): мы узнаём, что будущее зеленых людей — единение человека и природы, человека и времени — не могло возникнуть, пока стояла Дорога; и последний ребенок, родившийся в городке, не погибает, заеденный муравьями, но впервые в истории рода Манделла соединяет мистическое и рациональное начала — и пишет книгу, "и называлась она "Дорога Опустошения": история городка посреди Великой Пустыни в северо-западном четвертьшарии планеты Марс, и здесь она заканчивается".

Я не назову эту книгу шедевром: все-таки римейк Гарсиа Маркеса немного слишком очевиден; последняя треть провисает и слишком отдает (анти)тэтчеристскими 80-ми; аккуратный финал все же не вызывает должного головокружения, как, скажем, "Маленький, большой" (понятно, что для меня именно эта семейная хроника — образцовая).

И все-таки — отличный, настоящий роман, который очень, очень хотелось бы увидеть по-русски... но кто бы смог его перевести? и кто — издать? Не знаю, не знаю.